Невыносимая легкость бытия - Милан Кундера
Кратко о чем
Невыносимая легкость бытия - философский роман Милана Кундеры. Опять же, как философский. Это любовный роман, в котором Кундера с помощью философских идей пытается объяснить или препарировать человеческую душу. При этом есть впечатляющий событийный фон: советское вторжение в Чехословакию и его последствия.
Мои впечатления
Как мне понравилось в начале, затянуло - так мне разонравилось ближе к концу. Романтик, который писал как будто чтобы разбирали на цитаты и вывешивали на стенке в вк, при этом с некоторой претензией на философское и немножко политическое. Часть, конечно, просто великолепный текст - в основном там, где про женщин. Про мужчин как-то я бы сказала всё более… дурацко и не интересно (хотя, может, это потому что у мужчин именно так и есть?)
Сюжетно, однако, мне показалось, что роман немного китчевый (китч, кстати, важный концепт книги): Томаш был успешным хирургом, отказался от профессии из-за Терезы и политических взглядов. Стал мойщиком окон - и стал счастливее немного как человек. А потом и вовсе уехал в деревню - где стал окончательно счастливым, с Терезой они слились в своей любви. И вот как только он познаёт деревенское счастье - погибает. Да и ситуация с собакой, как по мне, тоже китчевая и манипулятивная. Спойлерить не буду, и так всё поймете, если будете читать.
Но вообще у меня получилось с этим романом, как с влюбленностью в молодого человека: я им очаровалась и восхищалась, но по мере погружения стала раз-очаровываться. И от этого мне вдруг стало обидно и я теперь как будто ищу недостатки в романе - который был как был, просто не тем, чем я его себе вообразила.
В общем-то, прочитать рекомендую, особенно если любите психологию и(ли) философию.
Цитаты
Нам не дано знать, чего мы должны хотеть, ибо проживаем одну-единственную жизнь и не можем ни сравнить ее со своими предыдущими жизнями, ни исправить ее в жизнях последующих.
Сам того не ведая, человек творит свою жизнь по законам красоты даже в пору самой глубокой безысходности.
Сабина поддалась уговорам и решила навестить общество своих земляков. Снова обсуждался вопрос, надо ли было или не надо бороться против русских с оружием в руках. Естественно, что здесь, в безопасности эмиграции, все утверждали, что бороться надо было. Сабина сказала:
— Так отчего же вы не возвращаетесь туда бороться?
Этого ей было нельзя говорить. Мужчина с седоватыми завитыми волосами наставил на нее длинный указательный палец и сказал:
— А вам лучше молчать. Вы все несете ответственность за то, что там произошло. И вы, в частности. Что вы сделали дома против коммунистического режима? Рисовали свои картины, и ни черта больше…
(ну, всегда приятно узнать, что у чехов 20 века были те же проблемы, что у нас тут сейчас)
… словно своим бесстыдством хочет торжественно подвести под жизнью черту и выкрикнуть, что молодость и красота, которые она так высоко ставила, на самом деле не стоят ломаного гроша.
Он почувствовал, что начинаются боли в желудке, как часто случалось у него в минуты душевной подавленности.
Нет ничего более тяжкого, чем сочувствие. Даже собственная боль не столь тяжела, как боль сочувствия к кому-то, боль за кого-то, ради кого-то, боль, многажды помноженная фантазией, продолженная сотней отголосков.
Уж не истерия ли это человека, осознавшего свою неспособность к любви и потому разыгравшего перед самим собой это чувство?